Когда-то в детстве или первой юности я читал Марлинского, и разумеется с восторгом, читал тоже не с меньшим наслаждением Кавказские сочинения Лермонтова. Вот все источники, которые я имел для познания Кавказа, и боюсь, чтобы большинство читателей не было в одном положении со мною. Но это было так давно, что я помнил только то поэтическое чувство, которое испытывал при чтении, и возникшие поэтические образы воинственных Черкесов, голубоглазых черкешенок, гор, скал, снегов, быстрых потоков, Чинар... бурка, кинжал и шашка занимали в них не последнее место...

В России ведь существует престранное предание про Кавказ: будто это какая-то обетованная земля для всякого рода несчастных людей.

- Да, это почти правда, - сказал я: - большая часть из нас...

- Но что лучше всего - перебил он меня,- что все мы, по преданию едущие на Кавказ, ужасно ошибаемся в своих расчетах, и решительно я не вижу, почему вследствие несчастной любви или расстройства дел скорее ехать служить на Кавказ, чем в Казань или Калугу. Ведь в России воображают Кавказ как-то величественно, с вечными девственными льдами, бурными потоками с кинжалами, бурками, черкешенками, все это страшное что-то, а в сущности ничего в этом нету веселого.