Последнее, на чем мы хотели остановиться, - это вопрос о джэгуак1уэ 1энэ ("джегуаковский стол"). Специальной литературе, насколько мы можем судить, он неизвестен.

Его не удалось зафиксировать ни в Адыгее, ни в причерноморской Шапсугии, ни у моздокских кабардинцев, ни у носителей кубанского диалекта кабардино-черкесского языка. Согласно сведениям, полученным от Б. И. Курашинова, последние этим термином обозначают то, что кабардинцы называют джэгуак1уэ фалъэ", бжедуги "джегуак1уабжъ" (т. е. "джегуакавская чаша или рог" с бузой, преподносимые ему в заключение обряда).

"Джегуаковский стол" в миниатюре воплощал многие стороны хатияковской функции на свадьбе - это обрядовая обильная трапеза с возлияниями, песнями, шутками, с "аукционной" продажей "стола", с музыкальным обслуживанием тех, кто его купил.

Среди наших информаторов нет единства в определении того момента обряда, к которому приурочивался "джегуаковский стол". А. Карданов из аула Жако, Карачаево-Черкесской автономной области, говорит, что "когда готовились к вводу невесты в дом жениха, хозяин торжества приглашал их и ставил джегуак1уэ 1энэ. X. Д. Джардисов из аула Псыж Карачаево-Черкесской автономной области, повторяет то же самое. Но И. Ж. Дараев из аула Эрсакон Карачаево-Черкесской автономной области, называет уже другой момент: "Когда оканчивался джегу, они [джегуако] собирались в каком-нибудь доме и туда приносили им особый стол..." (1энэ шхьэхуэ). Каждый рассказывает то, что видел сам, и поэтому разноречивость информации объясняется скорее всего тем, что "джегуаковский стол" не был жестко приурочен к определенному моменту обряда.

Джегуак1уэ 1энэ представляет собой кавказский круглый трехногий столик, уставленный обрядовыми блюдами. Набор их, очевидно, мог варьироваться: "Там стояло джедлибже, курица та карточках ("джэд хьэмбы1у", т. е. вареная, но не разделанная курица, посаженная на живот), буза, водка, знамя с прицепленным к нему множеством вещиц - короче говоря, богатый стол", - говорил К. X. Хацуков из с. Старый Черак Кабардино-Балкарской АССР. А. Б. Эсчиндаров из аула Бесле-ней Карачаево-Черкесской автономной области, называет несколько иной набор: "Там лежать должны были: правая половина головы (для гостей зарезанного животного); халва домашняя ("хьэлыуэ"), мясо вареное, паста, буза". Джардисов добавляет, что халва должна была быть сбитой наподобие высокой папахи (хьэлыуэ пы1э).

Мы полагаем, что первичное назначение "джегуаковского стола" сугубо практическое - накормить джегуаковский ансамбль, чтобы он хорошо "играл", веселил народ, создавая праздничное настроение, но в него не мог не привноситься обрядовый дух. И в самом деле, по словам информаторов, они (хатияко, музыканты и трещеточники) часто сами садились за этот стол и подкреплялись, сопровождая свою трапезу шутками и песнями. Надо полагать, что веселье в данном случае являлось системным элементом. В Нижнем Куркужине, Кабардино-Балкарской АССР, нам рассказали следующую историю: "В Ашабове свадьба игралась. Туда пригласили Сижажева Кильчуку. Он приехал с Шовгеновым Асхадом и Казиевым Мамашей. Когда они играли и распоряжались на плясовой площадке, кто-то подошел и спросил (им должны были особый стол принести, и он говорил об этом):

- Кильчуко, ваш стол готов: что с ним делать? - сказал.
- Что с ним делать? Уалаги, обчистим! - сказал. Пошли все трое и сели за стол. Трещеточников тоже посадили. Кушают, пьют, шутят.
Асхад:
- Кильчуко, если сложить вместе всю пасту, что ты съел за всю жизнь, сколько бы получилось?
- Если сложить и уплотнить, получится гора выше Бештау! Все смеются.
Асхад:
- Кильчуко, а если сложить всю мамалыгу, что ты съел за свою жизнь, тогда как?
- Получилось бы выше горы Машук!
- А если слить всю водку, что ты выпил за свою жизнь?
- Сутки текла бы река такая, как Малка!
Со всего двора собрались люди и слышавшие, и неслышавшие смеются. Один другому передает...
- В мире этом что всего горячее?
- "..." [женщина]!
- В этом мире что всего холоднее?
- "..." [женщина]!
- В этом мире с чем больнее всего расставаться?
- С детьми!
- В этом мире что всего слаще? - Дети!
- В этом мире что всего горше? - Дети!
- Если бы узнал, что сегодня умрешь, чтобы ты сделал? - Тебя убил бы!
- Что тебе я сделал [плохого]?
- Без меня ты что мертвый, что живой - одинаковый!
- Если бы тебе суждено было второй раз родиться, кем бы ты хотел родиться?
- Женщины красивой мужем!
- А если бы ты бессмертным стал, чтобы ты сделал?
- Себя убил бы, вас убил бы и на том свете стали бы играть!

Вот так с шутками покушали, выпили и снова вернулись к игре".

Нередко джегуако продают свой стол (или они не голодны, или им нужны деньги - информаторы не дают мотивации). X. Д, Джардисов рассказывает: "Его, когда принесут: - кто за сколько купит? - кричал: джегуако. О столе он много говорил, красиво и витиевато. Один рубль платил, другой полрубля прибавлял, и так поднимали цену и, когда никто больше не прибавлял, стол доставался тому, кто последнюю цену назвал, он деньги клал туда, и стол становился его собственностью".

Информатор вспоминает далее, как в 25 лет он за червонец (туман) купил "джегуаковский стол" и подарил его старикам - это было почетно и возвышало в глазах людей, а преподнести "джегуаковский стол" старшим означало выразить им особенное уважение. "Стол джегуако взял, - продолжает информатор, - и отнес старшим. Старики пока кушали то, что на столе было, джегуако стояли [почтительно] возле них, на флейте играя, песни исполняя. Потом; "старшие тебя зовут" - сказали и пригласили "...". Пока старики там сидели, пока "иди", оказав, меня не отпустили, я [почтительно] возле них стоил".

Очень важно здесь обратить внимание на одну деталь: кто бы ни садился за "джегуаковский стол" - сами ли джегуако, купившие его молодые люди или старики, которым подарили его, - эта трапеза сопровождалась весельем: шутками, пением, игрой на флейте - священном инструменте. Если к тому же мы вспомним, что комический диалог между Асхадом и Кильчукой содержал гротескные образы еды и питья и даже эротический мотив, то можно прийти к заключению: смех, возникающий за "джегуаковским столом", генетически родствен смеху, который сопровождает хатияковские игры на плясовой площадке, на чапще и других обрядовых празднествах. Это ритуальный смех, призванный разбудить производительные силы природы. Но этот сокровенный смысл утерян давно, и народ стал ощущать его лишь как праздничный смех.

Мы рассмотрели ряд традиционных форм участия хатияко в обрядовых действиях, имея в виду выявить многозначность его игр: это ритуальные действия, сочинение и исполнение ритуально-заговорных песен, организация обрядовых плясок и веселья, импровизация смеховых песенно-поэтических произведений, "джегуаковский стол". Опираясь на этот анализ, можно выделить два условных этапа как в эволюции хатияко, так и обряда. Между этими этапами нет водораздела, и тем не менее для нас уже понятно, что на первом этапе хатияко был сакральной фигурой, которая свои ритуальные функции реализовала художественными средствами, а на втором этапе мы уже встречаем артиста - персонажа карнавально-праздничных форм, сохраняющего еще рудиментарные черты древнего мага; причем иногда эти черты проступают отчетливо, как, например, в черкесском джегуако Мисосте Хурбизове.

Еше в XIX в. обрядовая пляска не мыслилась без хатияко, но уже в наше время свадебные пляски (а другие обрядовые праздники уже исчезли) вполне обходятся без него, как накануне обходились хатияко-артистом вместо хатияко-мага.

Отмирание хатияко - свидетельство функционального преобразования свадебных плясок, обряда в целом.