Из приведенных норм обычного права видно, что князья прибрали к рукам не только необходимые для их собственного пользования пахотные земли и сенокосные угодья, но и земельные площади, намного превышавшие потребности частного хозяйства. Только это и давало им возможность отвода части земель в пользование другим.

Все источники XVIII - первой половины XIX в. свидетельствуют, что у адыгов скотоводство было развито в значительных размерах. Крупный и мелкий рогатый скот, а также лошади составляли важнейшую часть их движимого имущества. Самыми крупными конезаводчиками и собственниками скота были князья. Поэтому обычное право должно было содержать соответствующие нормы. И действительно, по адатам, князья пользовались "лучшими местами для пастбищ своего скота на всем пространстве, на котором "проживали" покровительствуемые ими аулы". В данном случае, так же как и в случае захвата пахотных земель и сенокосных угодий, адаты фиксировали право князей на абсолютный приоритет в выборе пастбищ. Используя такой приоритет, князья выбирали пастбища, которые в силу самого акта выбора переходили в их частную собственность. Но если пахотные и сенокосные земли князья прибирали к рукам только вблизи своих мест жительства, в пределах территории хозяйственной деятельности населенных пунктов, где проживали сами, то в соответствии с адатами пастбища они могли захватывать на территориях деятельности всех других населенных пунктов своих княжеств. Подобным путем в их руках оказывались лучшие пастбища их княжеств.

Адаты сохраняли общинные правила пользования лесом. Они провозглашали, что "лес, принадлежащий аулу, жители его для своих потребностей могут рубить", т. е. члены общины имели право бесплатно и беспрепятственно расходовать лес для своих хозяйственных нужд - строительства, отопления, изготовления инструментов и т. д. Князья не препятствовали осуществлению таких исстари установленных прав членов общины. Больше того, они как бы брали по адатам на себя гарантию осуществления таких прав. Если кто-нибудь выходил за пределы общинных правил пользования лесом, то начинала действовать установленная князьями новая правовая норма: если какие-либо лица лес "...пожелают рубить для промена на меновых дворах" или продажи, то это можно делать только с разрешения князя.

Необходимость согласия на рубку в целях обмена или продажи само собой предполагала и право на ее запрещение. Поэтому это право фактически ставило князей в положение владельцев и распределителей леса и, как следствие, наделяло их правом взыскания части доходов от обмена или продажи леса.

Власть князей над землями княжеств не ограничивалась этими столь широкими правами. Князья по адатам имели право принимать под свое покровительство как отдельных лиц, так и семьи, а также жителей целых населенных пунктов из других княжеств и племен. Но реализация такого права с необходимостью предполагала наличие возможностей К этому. И обычное право давало князьям такие возможности. Прежде всего без согласия князя нельзя было переходить под его покровительство. Согласие же означало разрешение на переселение, с которым был связан ряд проблем. В частности, князю надо было изыскать территорию для поселения принимаемого под покровительство. Необходимо было найти такое место, где расселяемых можно было обеспечить достаточными для нормальной жизнедеятельности пахотными, сенокосными, пастбищными и лесными угодьями. Все эти вопросы разрешал сам князь. При этом, конечно он указывал владельцу нового аула лучшие пахотные земли, сенокосные угодья, пастбища. Фактически князь производил раздел земли между различными социальными группами принимаемого под покровительство населения.

Поселение и наделение перешедших под покровительство территорией хозяйственной деятельности с неизбежностью приводило к пересмотру ранее существовавшего территориального деления княжества. От территорий хозяйственной деятельности населенных пунктов княжества отрезались определенные земельные площади для отвода новому населенному пункту. Такое изъятие, изменение границ хозяйственной деятельности и надел производил сам князь. Те, кто менял покровительство, каковы бы ни были для этого причины, полностью теряли всякие права на земельную территорию княжества, из которого уходили. И лишь князь, в соответствии с обычным правом, оставались бессменными владельцами земельных территорий своих княжеств.

Таким образом, по нормам обычного права адыгские князья были реальными обладателями, пользователями и распорядителями значительных захватываемых ими произвольно земельных площадей (пашень, сенокосов, пастбищ). Они же были единственными бессменными владельцами и верховными собственниками всех остальных земель своих княжеств.