Чем больше уходит из жизни яркое художественное мастерство адыгов, тем больше желания задержать этот процесс, возродить искусство адыгов, в частности торевтику - гордость "черкесов" в недавние еще времена.

Художественная обработка металла на северо-западном Кавказе во все времена привлекала внимание путешественников и исследователей. Но самым впечатляющим событием в этой области были раскопки Белореченских курганов, проведенные Веселовским в 1894-1907 гг., и публикация материалов раскопок в отчетах императорской археологической комиссии за 1896 - 1908 гг. Материал из 83 курганов у станицы Белореченской оказался настолько ярким и многочисленным, что археологи сочли необходимым ввести в научный оборот понятие "белореченская культура". Даже после всех восторженных отзывов европейцев, путешествовавших по Черкесии в средние и поздние века, о высоком уровне местной торевтики, белореченский материал выглядел неожиданным, потому что не подтверждался ни более ранними археологическими примерами, ни этнографической действительностью.

Последнее объясняется тем, что подавляющая часть населения Закубанья в ходе и после окончания Кавказской войны вынуждена была покинуть свою родину; эта масса переселенцев увлекла с собой и лучшие ремесленные силы, в том числе и ювелиров. Немногие оставшиеся мастера, рассеянные по разобщенным аулам Кубанской области, фактически растворились среди чеканщиков из Дагестана, и потому образцы торевтики прошлого и нынешнего столетий, дошедшие до нас, по сути дела не представляют истинного искусства адыгов.

Материал Белореченских курганов, разобранный и систематизированный В. П. Левашевой очень разнообразен, многочислен и разобраться в нем нелегко. Она разбивает торевтику Белореченских курганов на четыре группы: одна часть изделий из металла, по ее мнению, происходит из соседних золотоордынских центров; другая - импортирована из Италии; третья - из далекой Киликии; четвертая - местного производства. Систематизируя таким образом изделия из бронзы, серебра и золота, В. П. Левашева руководствовалась в основном информацией погребальных комплексов (в первую очередь содержащих эпиграфические надписи на персидском, арабском, греческом и латинском языках). Но так как часто комплексы оказывались эклектичными, археологу пришлось привлечь параллели современных белореченской культуре памятников на территории СССР, письменные источники XIII - XV вв. и, искусствоведческий анализ К. А. Ракитиной.

Немаловажную роль сыграли в вопросе этнической классификации "белореченской торевтики" остатки тенденциозности в дореволюционной истории Закубанья и богатство инвентаря курганов. Во многих курганах были погребены представители княжеского и дворянского сословия, а знать, как известно, часто отдает предпочтение всему заграничному.

Из сделанного В. П. Левашевой анализа металлических вещей, составивших большой процент погребального инвентаря, можно заключить следующее: большинство украшений и элементов женского платья - золотоордынского происхождения или исполнено местными мастерицами под влиянием декоративно-прикладного искусства татар; металлическая посуда, особенно золотая,- либо итальянская, либо местного производства (серебряные изделия); украшения и элементы мужской одежды, конской сбруи и оружия частично импортированы из Киликии и Персии, частично исполнены черкесскими ювелирами.

Особый интерес представляют поясные наборы, сопровождавшие многие погребения. Они включают в себя бляшки, пряжки, пуговицы, бляхи-пряжки, подвесные язычки и наконечники, сделанные в большинстве случаев из серебра. К местному ювелирному искусству автор относит образцы с простым и примитивно, или, как выражался Веселовский, грубо исполненным орнаментом, а также изделия подражательные или копирующие импортные оригиналы.

В данном случае археолог, видимо вслед за Ракитиной, смешивает вопросы техники и стиля, откуда и возникают неточности в систематизации. Это и понятно, потому что тогдашний уровень развития археологии и искусствоведения адыгских народов не позволял глубже проникнуть в их средневековую культуру.

Археологический материал и письменные источники, найденные и обработанные в последние два десятилетия, позволяют иначе взглянуть на торевтику племен Закубанья. Европейские путешественники начиная с конца XV в. (генуэзец Интериано-конец XV в., Клапрот- 1708 г., Абри де ла Мотрэ - 1711 г., Тебу де Мариньи-1818 г., Карел Кох-1836-1844 гг., Дюбуа де Монпере - 1830 т., Джемс Белль - 1830-1837 тт.), русские летописи XVI в., а также адыгские писатели Шора Ногмов и Хан-Гирей одобрительно отзываются о "черкесских" серебряных дел мастерах. Дюбуа де Монперэ заключает: "Единственное производство, которое "черкесы" довели до значительного совершенства, это ювелирное".