Среди колосовско-кужорского "художественного металла" есть примеры влияния сасанидского стиля, сельджукского, византийско-сасанидского, аланско-византийского. Нельзя не учитывать и местных древнейших традиций, идущих из глубины тысячелетий от майкопской культуры, северо-кавказской в лице кобанской культуры и древнемеотской с сильным влиянием скифского звериного стиля. Последний продолжал сказываться в торевтике Северного Кавказа до позднего средневековья.

И вот на примере фриза наконечника колосовской сабли можно наблюдать, как влияние сельджукского "звериного гона" в композиции охотничьей сцены привело к исчезновению двигающей части охоты с фигурами людей, которых можно видеть на фризовых и прямоугольно-вытянутых композициях триалетских бронзовых поясов и кобанских топоров, на обкладках и металлических сосудах из курганов Келермесского, Карагодеуашх, на позднемеотских и меото-сарматских сосудах из глины.

На материале Белореченских курганов XIV - XVI вв. удобно пронаблюдать, какие художественные и технические средства и приемы сохранились с раннего средневековья, т.е. как искусство "Высокого средневековья" (для адыгейской культуры это еще и, XVI в.) использует и перерабатывает наследие касожской культуры. Обращает на себя внимание обилие изделий из серебра. Больше всего из "его в XIV-XVI вв. изготовляли изделия и украшения одежды: пряжки для одежды (а также конской сбруи), поясные бляхи, пуговицы разной формы и застежки, подвески, височные кольца, серьги, гривны, несессеры, перстни, кольца, туалетные приборы, женские и мужские наборы поясов, пряжки и бляшки для матерчатых кушаков, сапог и других элементов костюма. Особого внимания заслуживают сложные и разнообразные поясные наборы, в частности наконечники мужских поясов. По утверждению В. П. Левашевой, основу коллекции многочисленных и разнообразных по орнаментации наконечников составляют импортные образцы, выполненные на высоком техническом и художественном уровне. По ее мнению, местные мастера, подражая изделиям этого типа, механически опускали одну или несколько фигур в зависимости от размера наконечника или грубо копировали их целиком.

Конечно, для представителей знати, погребенных в курганах, свойственно было накопление дорогих импортных вещей, и обычай отправлять с покойником принесенные родственниками и близкими людьми на похороны подарки помог сохранить эту массу драгоценностей для нас. Интериано так пишет об этом обычае черкесов тех времен: "Их похороны торжественны: только что скончается знатный человек, устраивают в поле высокое ложе и на него кладут покойника, которого перед тем бальзамируют; здесь в продолжении восьми дней его посещают родственники, друзья и подданные, принося ему в дар серебряные кубки, луки, стрелы и т. п. ...потом раскалывают его (дерево) надвое, выдалбливают настолько, чтобы можно было поместить тело с частью принесенных даров.

Естественно, у дворян было немало вещей, награбленных в походах, подаренных и вымененных, в том числе и "иностранных". Это были в первую очередь вещи, которые не производились в Черкесии: персидские и византийские ткани, персидские щиты и некоторые другие предметы вооружения, венецианское стекло, турецкая поливная керамика, крымский сафьян, итальянское сукно и др.

В отношении изделий из серебра у разных авторов имеется несколько ценных сведений. Так, в своей статье Н. А. Пенчко и. Е. С. Зевакин перечисляют товары экспорта и импорта Черкесии, где упоминают и серебро: "Из западного Кавказа вывозились рабы, сушеная и соленая рыба, икра, воск, хлеб, мед, дерево (самшит и другие сорта), бараньи шкуры, лисьи, куньи и прочие меха, хлопчатая бумага, шафран, серебряная руда, вино, фрукты".

Интериано замечает: "Если же случится им приобрести в качестве добычи или иным путем золото и серебро, то сейчас же они его тратят на те чаши, о которых я говорил выше, или же на украшение седла, обычней же всего - на украшения оружия, поскольку в ином виде оно у них не в ходу, особенно внутри страны, так как жители побережья занимаются торговлей более".